Исповедь узницы подземелья - Страница 20

Я очень старалась стать обычной девушкой, но это мне удавалось только внешне. У меня было слишком много вопросов к миру, в котором мне предстояло жить. Я как будто переместилась в будущее на машине времени. Нынешняя реальность очень сильно разнилась с той, что окружала меня до похищения. Я удивлялась тому, что у всех есть сотовые телефоны, у многих – компьютеры с выходом в интернет и личные автомобили. Люди много говорили о деньгах и развлечениях. Район, в котором я жила, застроили новыми десятиэтажками. Вместо маленьких продуктовых магазинчиков появились просторные супермаркеты, а общественный транспорт с непонятным мне названием «маршрутка» ездил практически у меня под балконом.

Поначалу я старалась избегать встречи с соседями или знакомыми. Я понимала, какой интерес вызываю у знавших меня людей и совершенно не хотела чувствовать себя обезьянкой в зоопарке. Это буквально читалось во всех взглядах, направленных на меня…

Со своими родными тему моего нахождения в страшном подвале мы не поднимали. Все понимали, что мне до дрожи неприятно говорить об этом. Как сказали бы специалисты, у меня было типичные признаки посттравматического расстройства…

Со своей лучшей подругой я встретилась только в середине лета. Она мне рассказала, как сейчас живут наши бывшие одноклассники, показала альбом с выпускного вечера, похвасталась, что учится на технолога в техникуме и встречается со своим одногруппником.

Когда я слушала эти рассказы, хотелось просто выть от боли, потому что я ничего этого не имела. В то время, когда мои ровесники заканчивали школу, выбирали профессию, влюблялись и делали многое другое, что должны проживать люди в таком возрасте, я жила только одной целью – сохранить свою жизнь. Мохов лишил меня не только свободы, он лишил меня очень важного отрезка времени.

Я вышла из подвала в преддверии восемнадцатилетия, и все мое образование было – восемь классов средней школы. Мне предстояло наверстать упущенное в кратчайшие сроки.

Для того чтобы в будущем получить какую то профессию мне требовалось закончить школу. Мы с мамой буквально в конце мая поехали в учебное заведение и она объяснив мою ситуацию попросила директора оформить мне аттестат с девятью классами. Как раз в это время шли выпускные экзамены и я с остальными учениками писала сочинения и решала задачи. Конечно это все было формально, директрисса вошла в наше положение и уже через неделю я обладала документом, подтверждающим мое среднее образование. В сентябре 2004 я поступила в текстильный лицей, на специальность конструктора-модельера, но во преки моим ожиданиям рисовать и моделировать одежду там не учили, и под громкой будущей профессией скрывалась работа портнихи. Через четыре месяца каждодневной муки в связи с нежеланием садиться за огромные швейные машины я забрала оттуда документы и осела дома в ожидании следующего учебного года. Теперь я знала что хочу поступить в институт, но для этого мне потребуется закончить десятый и одинадцатый классы.

Мне было уже девятнадцать лет, когда я первого сентября вновь села за школьную парту. Все учителя знали мою трагичную историю и общались со мной очень аккуратно, боясь причинить мне хоть малейшее неудобство. Мои одноклассники тоже вскоре узнали во мне девушку из телевизора, рассказывающую о своих злоключениях и несколько раз со мной даже пытались поговорить об этом, но я сразу давала понять что не намеренна дельться ни с кем своей личной жизнью. За все эти годы мне никто и никогда не сказал в глаза о том что где я находилась три с половиной года и что переживала в это время – отвратительно и противно, хотя я знаю точно что, за моей спиной некоторые люди говорили именно такими эпитетами.

В 2008 году я поступила в институт на факультет государственного и муниципального управления с квалификацией менеджера, но работать по специальности мне так и не довелось. Еще во время учебы в школе я начала ходить на практику в мебельный магазин и со временим освоила ремесло проектировщика интеръеров. кем и работаю по сей день.

Но если говорить о переменах, то надо сказать и о том, что изменился не только внешний мир. Очень изменилась и моя семья… Отец, так и не смирившийся с потерей дочери, увлёкся алкоголем, и мама, не выдержав его образа жизни, подала на развод. Позже, в 2009 году, отца разбил инсульт, он потерял способность управлять левой рукой и с трудом ходил, а в 2014-ом ему поставили диагноз рак желудка. Не прожив и полгода после объявления болезни, папа скончался. У моей любимой бабушки, также переживавшей исчезновение внучки, тоже случился инсульт, и она стала плохо соображать. Спустя год после моего возвращения она умерла. Мою милую пуделиху Керри в 2002 году сбила машина. До сих пор я уверена, что во всех этих несчастьях виновен Мохов, все эти годы он мучил не только меня, но и моих близких.

Было очень больно осознавать то, что вместе с моим уходом в тот роковой вечер ушли отношения между моими родителями – каждый из родителей самостоятельно переживал это горе. Закончилась энергия и жизнерадостность моей бабушки, а вместе с этим не стало моего любимого деревенского дома, его пришлось продать, так как дед не справлялся один с большим хозяйством. Навсегда остались в прошлом наши семейные праздники, где папа играл на гитаре и веселил нас с сестрой забавными четверостишиями, а мама всех кормила своей фирменной жареной картошкой. Хотелось плакать от того, что я больше никогда не посижу у теплой печки в ожидании бабушкиных блинчиков, а потом, наевшись, не поиграю в заснеженном саду в снежки со своей сестрой. Все, что я так любила и о чем мечтала все эти 1296 мучительных дней, так навсегда и остались прекрасными воспоминаниями…